Pushkin's Eugene Onegin. Book II. Stanzas 1-3.

PUSHKIN'S POEMS

Home

Lermontov

EUGENE ONEGIN

(In this edition he is called Yevgeny Onegin).

BOOK II Stanzas 1-3.

ГЛАВА ВТОРАЯ

O rus!..
Ноr.
О Русь!

I

Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок;
Там друг невинных наслаждений
Благословить бы небо мог.
Господский дом уединенный,
Горой от ветров огражденный,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые,
Мелькали сёлы; здесь и там
Стада бродили по лугам,
И сени расширял густые
Огромный, запущённый сад,
Приют задумчивых Дриад.

Chapter Two

O rus!
Horace
O country!

I

The estate in which our bored Yevgeny
Now lived, was in fact a fine retreat:
There a lover of the simpler pleasures
Would thank the heavens for his fate.
His mansion house was solitary,
Sheltered by hills in windy weather,
And stood by a river. Stretching away
Far off the meadows were bright and gay
With flowers, and the cornfields golden.
And here was a hamlet, there another,
And cattle wandered the meadows at random,
While shade was cast both deep and wide
By a huge garden all overgrown,
For the pensive Dryads a secret home.

II

Почтенный замок был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во вкусе умной старины.
Веэде высокие покои,
В гостиной штофные обои,
Царей портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах.
Всё это ныне обветшало,
Не знаю право почему;
Да, впрочем, другу моему
В том нужды было очень мало,
Затем что он равно зевал
Средь модных и старинных зал.

II

The stately mansion was built and planned
As all good mansions should really be:
Sturdily set in the peaceful land
In the refined taste of an age gone by.
All of the rooms were wide and lofty,
Silk wall paper embellished the drawing room,
And portraits of tsars hung on the walls,
The stoves were bright with ceramic tiles.
All this is nowadays somewhat passé,
Indeed, for what reason, I cannot say,
But of course for my friend, our story's hero
There was no need for these things at all,
Because he would yawn with equal distraction
At an ancient pile or a modern mansion.

III

Он в том покое поселился,
Где деревенский старожил
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
Все было просто: пол дубовый,
Два шкафа, стол, диван пуховый,
Нигде ни пятнышка чернил.
Онегин шкафы отворил;
В одном нашел тетрадь расхода,
В другом наливок целый строй,
Кувшины с яблочной водой
И календарь осьмого года:
Старик, имея много дел,
В иные книги не глядел.

III
He settled in the sitting room
Where the old-timer in his country ways
For forty years had gazed from the window
Or balled at the housekeeper, or swatted flies.
A simple room, with oaken floors,
Two cupboards, a table and a stuffed settee,
And not a single spot of ink.
Onegin opened the cupboard doors;
He found in one a book of expenses,
In another a shelf of home brewed brandy,
And apple water in an earthenware jar,
And from eighteen o eight a calendar.
The old man having such a busy life
Found that looking in books brought too much strife.

Shakespeare's Sonnets

Enter your search terms Submit search form

Copyright © 2001 - 2009 of this site belongs to Oxquarry Books Ltd.

ГЛАВА ВТОРАЯ O rus!.. Ноr. О Русь! I Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок; Там друг невинных наслаждений Благословить бы небо мог. Господский дом уединенный, Горой от ветров огражденный, Стоял над речкою. Вдали Пред ним пестрели и цвели Луга и нивы золотые, Мелькали сёлы; здесь и там Стада бродили по лугам, И сени расширял густые Огромный, запущённый сад, Приют задумчивых Дриад.		Chapter Two O rus! Horace O country! I The estate in which our bored Yevgeny Now lived, was in fact a fine retreat: There a lover of the simpler pleasures Would thank the heavens for his fate. His mansion house was solitary, Sheltered by hills in windy weather, And stood by a river. Stretching away Far off the meadows were bright and gay With flowers, and the cornfields golden. And here was a hamlet, there another, And cattle wandered the meadows at random, While shade was cast both deep and wide By a huge garden all overgrown, For the pensive Dryads a secret home.
II Почтенный замок был построен, Как замки строиться должны: Отменно прочен и спокоен Во вкусе умной старины. Веэде высокие покои, В гостиной штофные обои, Царей портреты на стенах, И печи в пестрых изразцах. Всё это ныне обветшало, Не знаю право почему; Да, впрочем, другу моему В том нужды было очень мало, Затем что он равно зевал Средь модных и старинных зал.		II The stately mansion was built and planned As all good mansions should really be: Sturdily set in the peaceful land In the refined taste of an age gone by. All of the rooms were wide and lofty, Silk wall paper embellished the drawing room, And portraits of tsars hung on the walls, The stoves were bright with ceramic tiles. All this is nowadays somewhat passé, Indeed, for what reason, I cannot say, But of course for my friend, our story's hero There was no need for these things at all, Because he would yawn with equal distraction At an ancient pile or a modern mansion.
III Он в том покое поселился, Где деревенский старожил Лет сорок с ключницей бранился, В окно смотрел и мух давил. Все было просто: пол дубовый, Два шкафа, стол, диван пуховый, Нигде ни пятнышка чернил. Онегин шкафы отворил; В одном нашел тетрадь расхода, В другом наливок целый строй, Кувшины с яблочной водой И календарь осьмого года: Старик, имея много дел, В иные книги не глядел.		III He settled in the sitting room Where the old-timer in his country ways For forty years had gazed from the window Or balled at the housekeeper, or swatted flies. A simple room, with oaken floors, Two cupboards, a table and a stuffed settee, And not a single spot of ink. Onegin opened the cupboard doors; He found in one a book of expenses, In another a shelf of home brewed brandy, And apple water in an earthenware jar, And from eighteen o eight a calendar. The old man having such a busy life Found that looking in books brought too much strife.