|
Совет
Дверь самая обыкновенная,
комнатная. Сделана она из дерева,
выкрашена обыкновенной белой краской, висит на простых крючьях, но...
отчего
она так внушительна? Так и дышит олимпийством! По ту сторону двери
сидит...
впрочем, это не наше дело.
По сю сторону стоят два
человека и рассуждают:
- Мерси-с1!
- Это вам-с, детишкам на
молочишко. За труды ваши, Максим
Иваныч. Ведь дело три года тянется, не шутка... Извините, что мало...
Старайтесь только, батюшка! (Пауза.) Хочется мне, благодетель,
благодарить
Порфирия Семеныча... Он мой главный благодетель, и от них2
всего
больше мое дело зависит... Поднести бы им в презент не мешало...
сотенки
две-три...
- Ему... сотенки?! Что вы? Да
вы угорели, родной!
Перекреститесь! Порфирий Семеныч не таковский, чтоб...
- Не берут? Жаль-с... Я ведь от
души, Максим Иваныч... Это
не какя-нибудь взятка... Это приношение от чистоты души... за труды
непосильные... Я ведь не бесчувственный, понимаю их труд... Кто нонче
из-за
одного жалованья такую тяготу на себя берет? Гм... Так-то-с... Это не
взятка-с,
а законное, так сказать, взятие...
- Нет, это невозможно! Он такой
человек... такой человек!
- Знаю я их, Максим Иваныч!
Прекрасный они человек! И сердце
у них предоброе, душа филантропная... гуманическая... Ласковость
такая...
Глядит он на тебя и всю твою психологию воротит... Молюсь за них денно
и
нощно... Только вот это дело слишком долго тянется! Ну, да это
ничего... И за
все добродетели эти хочется мне благодарить их... Рубликов триста
примерно...
- Не возьмет... Натура у него
другая! Строгость! И не
суйтесь к нему... Трудится, беспокоится, ночей не спит, а касательно
благодарности или чего прочего - ни-ни... Правила такие. И то сказать,
на что
ему ваши деньги? Сам миллионщик!
- Жалость какая... А мне так
хотелось обнаружить им свои
чувства! (Тихо.) Да и дело бы мое продвинулось... Ведь три года
тянется,
батюшка! Три года! (Громко.) Не знаю, как и поступить... В уныние впал
я,
благодетель мой... Выручьте, батюшка! (Пауза.) Сотни три я могу... Это
точно...
Хоть сию минуту...
- Гм... Да-с... Как же быть?
(Пауза.) Я вам вот что
посоветую. Коли уж желаете благодарить его за благодеяния и
беспокойства, то...
извольте, я ему скажу... Доложу... Я ему посоветовать могу...
- Пожайлуста, батюшка!
(Продолжительная пауза.)3
- Мерси-с4...
Он уважит... Только вы не триста
рублей... С этими паршивыми деньгами и не суйтесь...
Для него это нуль,
ничтожество... газ... Вы ему тысячу...
- Две тысячи! - говорит кто-то
по ту сторону двери.
Занавес падает. Да не подумает
о сем кто-либо худо!
Впервые напечатано в
журнале "Осколки", 1883, N7.
|
|
Advice
The door was the most ordinary
sort of door, internal, made
of wood, painted with the usual white paint and hanging on simple
hinges. But… why
was it so awe-inspiring? It
seemed to waft out Olympian breath.
On the other side of it sits… however, that
is not our business.
On this side of the door stand
two men engaged in a
discussion.
"Thank you so much1!"
"That's for you, a little
trifle. For all
your work, Maksim Ivanich. After
all, it's dragged on for three years,
no laughing matter. I'm
sorry it's so
little. But if you
could just help me,
my dear chap! (Pause.) I want to thank my
benefactor, Porphyry Semyonich…
He's my chief benefactor, and on him2 more and
more all my business
depends… Not a bad idea to give him a present… two or three hundred…"
"What?!
Him?! A
hundred or two? What
do you mean? You
must be mad my dear chap! Say
your prayers! Porphyry
Semyonich isn't that sort, to…"
"The gentleman wouldn't take it? That's a great pity… I am
offering it from
the heart, Makxim Maksinich… This
isn't
some sort of bribe… It's a gift from the pureness of my soul… for the
limitless
work he does… After
all, I'm not an
unfeeling brute, I understand what he does…
Who nowadays takes on themselves such onerous tasks
for a salary
alone? Exactly! That's just it, my dear
chap. It's not a
bribe, it's, as it were, a lawful
commission."
"No, it's impossible!
That's the sort of man he is!
He's like that!.
"I know him, Maxim Ivanich! An incomparable man! And a heart of gold, the
soul of a
philanthropist… a humanitarian… He
is so
gentle. He looks at
you and all your
insides turn upside down… I
pray for him
day and night… But
my problem is, this
business drags on and on! Of
course it's
nothing. But for
all that good work, I'd
just like to thank him… A
matter of
three hundred roubles perhaps…"
"He won't take it.
That's his nature.
He has stern
principles. You
mustn't pester him… He
works, takes immense trouble, doesn't sleep
at night, but as far as acknowledgements, that sort of thing,
absolutely
not! Those are his
principles. And I
might add, what use is your money to
him? He's a
millionaire
already!"
"It's such a pity.
I did so want to make clear my feelings to him. (Quietly.)
And it would get my own things moving.
Three years it's dragged on, my dear chap! Three years!
(Louder.) I
don't know what to
do… I'm in the
pits, my good
friend… Help me,
there's a good
chap! (Pause.) I can manage three
hundred… Absolutely… Even
this very minute…"
"Mmm…
Yes
Sir… What is to be
done? (Pause.)
This is what I advise.
If you
really wish to thank him for his trouble and good work for you, then…
perhaps,
I could tell him… I
will inform
him… I might be
able to nudge
him…"
"Oh please do, there's a good
chap!"
(An extended pause.)3
"Thank you so much4… He will indulge you. Only you must forget this
three hundred
roubles. With such
piffling sums you
cannot bother him. For
him it's zero,
nothing at all, fluff.
You must give him a
thousand…"
"Two thousand!" says someone
from the other side
of the door.
The curtain falls.
But no one thinks that anything much is wrong.
First published in the magazine Fragments,
1883, No.7.
|
