Google

PUSHKIN'S POEMS

Home Lermontov Other Pushkin Onegin Book I Book II Book III Book IV Book V BookVI BookVII BookVIII Gypsies
Previous section

 

PUSHKIN The Gypsies (4)

   ЦЫГАНЫ (continued)

 

 

 

Молодой цыган

Ещё одно... одно лобзанье...

Земфира

Пора: мой муж ревнив и зол.

Цыган

Одно... но доле!.. на прощанье.

Земфира

Прощай, покамест не пришёл.

Цыган

Скажи — когда ж опять свиданье?

Земфира

Сегодня, как зайдёт луна,
Там, за курганом над могилой...

Цыган

Обманет! не придёт она!

Земфира

Вот он! беги!.. Приду, мой милый.

Алеко спит. В его уме
Виденье смутное играет;
Он, с криком пробудясь во тьме,
Ревниво руку простирает;
Но обробелая рука
Покровы хладные хватает —
Его подруга далека...
Он с трепетом привстал и внемлет...
Всё тихо — страх его объемлет,
По нём текут и жар и хлад;
Встаёт он, из шатра выходит,
Вокруг телег, ужасен, бродит;
Спокойно всё; поля молчат;
Темно; луна зашла в туманы,
Чуть брезжит звёзд неверный свет,
Чуть по росе приметный след
Ведёт за дальные курганы:
Нетерпеливо он идёт,
Куда зловещий след ведёт.

Могила на краю дороги
Вдали белеет перед ним...
Туда слабеющие ноги
Влачит, предчувствием томим,
Дрожат уста, дрожат колени,
Идёт... и вдруг... иль это сон?
Вдруг видит близкие две тени
И близкой шёпот слышит он —
Над обесславленной могилой.

1-й голос

Пора...

2-й голос

      Постой...

1-й голос

                         Пора, мой милый.

2-й голос

Нет, нет, постой, дождемся дня.

1-й голос

Уж поздно.

2-й голос

                      Как ты робко любишь.
Минуту!

1-й голос

    Ты меня погубишь.

2-й голос

Минуту!

1-й голос

                       Если без меня
Проснётся муж?..

Алеко

                           Проснулся я.
Куда вы! не спешите оба;
Вам хорошо и здесь у гроба.

Земфира

Мой друг, беги, беги...

Алеко

                                  Постой!
Куда, красавец молодой?
Лежи!

Вонзает в него нож.

Земфира

       Алеко!

Цыган

                     Умираю...

Земфира

Алеко, ты убьёшь его!
Взгляни: ты весь обрызган кровью!
О, что ты сделал?

Алеко

                                        Ничего.
Теперь дыши его любовью.

Земфира

Нет, полно, не боюсь тебя! —
Твои угрозы презираю,
Твое убийство проклинаю...

Алеко

Умри ж и ты!

Поражает её.

Земфира

                        Умру любя...

Восток, денницей озарённый,
Сиял. Алеко за холмом,
С ножом в руках, окровавлённый
Сидел на камне гробовом.
Два трупа перед ним лежали;
Убийца страшен был лицом.
Цыганы робко окружали
Его встревоженной толпой.
Могилу в стороне копали.
Шли жёны скорбной чередой
И в очи мёртвых целовали.
Старик-отец один сидел
И на погибшую глядел
В немом бездействии печали;
Подняли трупы, понесли
И в лоно хладное земли
Чету младую положили.
Алеко издали смотрел
На всё... когда же их закрыли
Последней горстию земной,
Он молча, медленно склонился
И с камня на траву свалился.

Тогда старик, приближась, рек:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним —
Не нужно крови нам и стонов —
Но жить с убийцей не хотим...
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас:
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел — оставь же нас,
Прости, да будет мир с тобою».

Сказал — и шумною толпою
Поднялся табор кочевой
С долины страшного ночлега.
И скоро всё в дали степной
Сокрылось; лишь одна телега,
Убогим крытая ковром,
Стояла в поле роковом.
Так иногда перед зимою,
Туманной, утренней порою,
Когда подъемлется с полей
Станица поздних журавлей
И с криком вдаль на юг несется,
Пронзенный гибельным свинцом
Один печально остается,
Повиснув раненым крылом.
Настала ночь: в телеге темной
Огня никто не разложил,
Никто под крышею подъемной
До утра сном не опочил.

ЭПИЛОГ

Волшебной силой песнопенья
В туманной памяти моей
Так оживляются виденья
То светлых, то печальных дней.

В стране, где долго, долго брани
Ужасный гул не умолкал,
Где повелительные грани
Стамбулу русский указал,
Где старый наш орел двуглавый
Еще шумит минувшей славой,
Встречал я посреди степей
Над рубежами древних станов
Телеги мирные цыганов,
Смиренной вольности детей.
За их ленивыми толпами
В пустынях часто я бродил,
Простую пищу их делил
И засыпал пред их огнями.
В походах медленных любил
Их песен радостные гулы —
И долго милой Мариулы
Я имя нежное твердил.

Но счастья нет и между вами,
Природы бедные сыны!..
И под издранными шатрами
Живут мучительные сны,
И ваши сени кочевые
В пустынях не спаслись от бед,
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.

 




THE GYPSIES
(cont.)  


Young Gypsy


Just one more kiss, just one.

Zemfira


It's time.  My husband's a jealous fiend.  

Young Gypsy

Just one... but longer... as a goodbye.  

Zemfira


Goodbye.  Before he comes.

Young Gypsy


When shall we next meet.  Tell me.

Zemfira


Tonight.  When the moon sets, there,
Behind the mound beside the tomb.

Young Gypsy


She'll deceive me!  She will not come! 

Zemfira


He's here!  I'll be back, my love.  But you must run!

........................................................................................................................


Aleko sleeps and in his mind
A darkling dream plays tricks on him.  
With a shout he wakes, only to find
In the gloom his hand is searching jealously;  
But his timid hand as it reaches out
Clutches cold blankets in its grasp ----
His beloved is absent, she has gone.
Trembling he rises and listens intently
And all is silent around --- terror seizes him
And cold and fever in turn invade him.  
He rises and hastily leaves the tent 
And wanders around the wagons grimly.  
All is still, the open fields are silent,
It is dark, behind the mist the cold moon hides,
Scarcely the starlight on the fields abides,
And a scarcely visible trace is seen
Of footsteps through dew to the burial mound:  
Impatiently he follows them where they gleam,
An ominous trace on the dewy ground.  

A grave mound lies beside the road
And in the distance arises its whitened shape.  
Aleko burdened with a gruesome load
Of forebodings drags there his reluctant feet.  
His lips are trembling, his knees shake too,
He goes on... and suddenly... or is it a dream,
Two shadowy figures are suddenly seen
And  a whispering he hears from the neighbouring tomb,
The desecrated mound which is near in the gloom.  

First Voice


It's time -

Second Voice


One moment wait -

First Voice


It's time my dearest.

Second Voice


No, stay, stay.  We'll wait till dawn.

First Voice


It's already late.  

Second Voice


How timid you are in love.  
One minute!  

First Voice


You will destroy me.  

Second Voice


One minute!  

First Voice


If my husband should wake
And I'm not there?  

Aleko


                               I am awake.  
Where are you going?  Do not run, both stay.  
Beside the grave is a fitting place.  

Zemfira


My darling, run, run away, quick!  

Aleko


                                                            Stop!  
Ah, handsome lad, where are you running to?
Lie here.  

Plunges a knife into him.  

Zemfira


Aleko!

Young Gypsy


I am dying...

Zemfira


Aleko, you have killed him.  
Look, blood is spattered all over you.  
What have you done?  

Aleko


                                          Nothing.  
Now breathe in his love.  

Zemfira


No, no, enough.  You do not scare me.  
And all your threats I despise utterly.  
I curse your murderous hand and eye.

Aleko


Then you too must die!  

Strikes her.

Zemfira


                                Then loving I die.  

........................................................................................................................

The eastern sky with the dawn glows bright.  
On the fateful tombstone behind the hills
Aleko presents a fearsome sight  
Sitting all bloodied with the knife in his hand
In front of him two corpses lie.  
The murderer's face is grim and ghastly.
The gypsies in a timid band
Surround him in silence agitatedly.  
They dig a grave in the earth nearby
And the women in grieving procession come
To kiss the eyes of the bodies there.  
The old man sits aside, all alone
And gazes on the dead ones where they lie.
In the stupor of grief he is struck dumb.  
The corpses are lifted and then they carry
The young couple over to where they shall tarry
In the cold earth's bosom for evermore.  
Aleko sat and watched all from afar  
And when the last clod of earth had closed
The grave, then he slumped and leaning over
He silently fell on the grassy floor.  

Then the old man approached and said to him:
"Leave us, you proud, disdainful man!
We are savage, and we do not have laws,
But we do not torture, and we do not kill.  
We have no need of blood or groans
But to live with a murderer we have no wish.  
Your lot was not cast to be born with the free,
And freedom you wish for only selfishly.  
Your voice forever would be ghastly to us,
We are gentle and our natures are kind,
You are brazen and evil, and you must leave us.  
Farewell, and peace live in your mind".  

So he spoke, and then in a noisy throng
The nomad camp of the gypsies rose
And left the valley of their dreadful stay.  
Their wagons in the distance faded away
And vanished;  there was one alone
With a wretched carpet covered over
Which stood in the fateful steppe unmoving.  
So at times, before the winter's coming,
When the morning air is heavy with mist  
A flock of belated cranes takes flight
From the fields, shouting with cries of delight,
And heads for the south where the earth is kissed
By the sun.  But one remains mournfully,
Its wounded wing hanging down to the ground,
For the hunter's bullet his body has found.  
The night descends:  in the darkened car
Nobody rises to kindle a fire,
And nobody under the canvas awning
Was blessed by sleep till the next day's dawning.  


EPILOGUE

By the magic powers of inspired song,
In the darkened corridors of my mind,
Some visions arise and linger on
Now of happy, and now of a mournful kind.  

In that region where loud and long the roar  
Resounded terribly of frenzied war;
Where Russian might imperial
Defined the boundaries of Stambul,
And where our old, two-headed eagle
Takes pride still in its glories regal,
I met within the steppe's expanse,
Along the boundaries of old camps,
The peaceful wagons of the gypsies,
The children of freedom beneath the skies.  
Often among their idle throng
In vasty wastes I wandered long,
Or shared their simple food of bread
And beside their campfire made my bed.  
On their slow journeys I loved to hear
The songs they sang, their joyous round,
And
tender Mariula's name would  appear, 
In my mind, an oft repeated sound.  


But happiness even there is absent
Among you, poor children of Nature's breast,
And even beneath a wretched tent
Wild, torturing dreams will ruin your rest.  
And under your nomadic shelters' shades
In the wilderness, calamity is unceasing,
And everywhere fateful passion invades,
And from one's fate there is no releasing.  





 Previous section    


 

Home Lermontov Other Pushkin Onegin Book I Book II Book III Book IV Book V BookVI BookVII BookVIII Gypsies (2)

Google

Ouse

 Copyright © 2001 - 2009 of this site belongs to Oxquarry Books Ltd.