|
47.
Чужие и свои победы,
Надежды, шалости, мечты.
Текут невинные беседы
С прекрасной, лёгкой клеветы.
Потом, в оплату лепетанья
Её сердечного признанья
Умыльно требуют оне.
Но Таня, точно как во сне,
Их речи слышит без участья,
Не понимает ничего,
И тайну сердца своего,
Заветный клад и слёз и счастья,
Хранит безмолвно между тем
И им не делится ни с кем.
|
|
XLVII.
Their own conquests, and others' too,
Their hopes, their tricks, their reveries.
Their innocent conversations flow
Mingled with much embellished stories.
Then, for this prattle, in exchange
The secrets of her heart and soul
They tenderly require from her.
But, just as in a dream, Tatyana
Without partaking hears all their gossip
And nothing understands in it,
And the secrets of her inmost heart,
The cherished store of joy and smart,
She keeps them silently as a stone
And does not share them with anyone.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
48.
Татьяна вслушаться желает
В беседы, в общий разговор;
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Всё в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вспыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай, хоть наобум;
Не улыбнётся томный ум,
Не дрогнет сердце, хоть для шутки.
И даже глупости смешной
В тебе не встретишь, свет пустой.
|
|
XLVIII.
Tatyana wants to participate
In the conversation and the chat;
But all in the drawing room await
Talk that is vulgar, stale and flat.
All is so pale and indifferent,
That even the slander is drear and spent;
In dry and fruitless interchange
Questions, news, rumours seem to range
But stir not a thought through the whole day,
Not even by chance or accident.
The languid mind is never wakened,
Or emotions roused by a joke half meant.
And even amusing idiocy
You will never meet in 'Society'.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
49.
Архивны юноши толпою
На Таню чопорно глядят,
И про неё между собою
Неблагосклонно говорят.
Один какой-то шут печальный
Её находит идеальной
И, прислонившись у дверей
Элегию готовит ей.
У скучной тёткий Таню встретя,
К ней как-то Вяземский подсел
И душу ей занять успел.
И, близ него её заметя,
Об ней, поправя свой парик,
Осведомляется старик.
|
|
XLIX.
Youths from the chancellor's registry
Survey Tatyana from lofty heights,
Between themselves comparing notes,
And make their judgements saltily.
One who was something of a pedant
Finds in her a hint of the ideal,
And, leaning in a doorway, haltingly,
Prepares for her an elegy.
Once, when seeing his maiden aunt,
A bored Vyazemcky sat beside her
And for a while he entertained her.
And near him standing, one old man
Noted her, and put straight his wig,
And asked if she was infra dig.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
50.
Но там, где Мельпомены бурной
Протяжный раздаётся вой,
Где машет мантией мишурной
Она пред хладною толпой,
Где Талиа тихонько дремлет
И плескам дружеским не внемлет,
Где Терпсихоре лишь одной
Дивится зритель молодой
(Что было также в прежни леты,
Во время ваше и моё),
Не обратились на неё
Ни дам ревнивые лорнеты,
Ни трубки модных знатоков
Из лож и кресельных рядов.
|
|
L.
But there, where fierce Melpomene
Is heard to howl and play a part
Waving her mantle tawdrily,
Before the dull crowd showing her art;
Where Talia in quiet contemplation
Hears not the ripple of applause;
Where only fair Terpsichore
Awakes the youth's admired devotion,
(Which was the case in times long gone,
Years which to you and me belong),
Nobody bothered with Tatyana,
Not even ladies with lorgnettes,
Nor experts with their opera glasses
Turned to her from the stalls and boxes.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
51.
Её привозят и в Собранье.
Там теснота, волненье, жар,
Музыки грохот, свеч блистанье,
Мельканье, вихорь быстрых пар,
Красавиц лёгкие уборы,
Людьми пестреющие хоры,
Невест обширный полукруг―
Всё чувства поражает вдруг.
Здесь кажут франты записные
Своё нахальство, свой жилет
И невнимательный лорнет.
Сюда гусары отпускные
Спешат явится, прогреметь,
Блеснуть, пленить и улететь.
|
|
LI.
They take her to the high class parties.
There all is heat, throng, agitation,
The music's beat, illumination,
The flashing shapes and whirlwind dancers,
The flimsy dresses of the beauties,
And rows and rows of cavaliers,
And of hopeful brides a wide half moon.
All strikes the sense with suddenness.
Here hardened dandies strut and plume,
Showing off waistcoats, or in a hustle
Dangle an inattentive monocle.
And here on leave are some Hussars
Hasting to show themselves, to strut, to jingle,
To shine, to captivate, but to remain single.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
52.
У ночи много звёзд прелестных
Красавиц много на Москве.
Но ярче всех подруг небесных
Луна в воздушной синеве.
Но та, которою не смею
Тревожить лирою моею,
Как величавая луна
Средь жён и дев блестит одна.
С какою гордостью небесной
Земли касается она!
Как негой грудь её полна!
Как томен взор её чудесный!...
Но полно, полно; перестань:
Ты заплатил безумству дань.
|
|
LII.
The night sky holds full many a star,
In Moscow many a beauty shines,
But brighter than all these lanterns are
The moon's rays in the transparent azure.
But she, for whom, above all other,
I would not distress with my eager lyre,
Like the majestic moon serenely
She shines amongst the wives and daughters.
And with a detachment heavenly
She touches the earth with her light foot!
What languor fills her lovely breast!
How wonderful her lofty glance!
Enough! Enough! Cease now to rave.
You have paid the tribute that love craves.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
53.
Шум, хохот, беготня, поклоны,
Галоп, мазурка, вальс... Меж тем,
Между двух тёток, у колонны,
Не замечаема никем,
Татьяна смотрит и не видит,
Волненье свете ненавидит;
Ей душно здесь... она мечтой
Стремится к жизни полевой,
В деревню, к бедным поселянам,
В уединённый уголок,
Где льётся светлый ручеёк,
К своим цветам, к своим романам,
И в сумрак липовых аллей,
Туда, где он являлся ей.
|
|
LIII.
Noise, laughter, greetings, bows, commotion,
The gallop, waltz, mazurka... A great din!
Between two aunts, and showing no emotion,
Beside a pillar, taking nothing in,
Tatyana sits and looks, and nothing sees,
Hating society's frivolous concerns,
It stifles her... and now her sad heart burns
To hasten to her rural life, the trees,
The village and the pelting hamlet,
Her solitary country nook which smiles,
Where bright streams run, and many a rivulet,
To pick her flowers, or read her book a while,
Or in the lime tree alley her thoughts to gather
There, in the shade, where he had appeared to her.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
54.
Так мысль её далече бродит:
Забыт и свет и шумный бал,
А глаз меж тем с неё не сводит
Какой-то важный генерал.
Друг другу тётужки мигнули,
И локтем Таню враз толкнули,
И каждая шепнула ей:
«Взгляни налего поскорей».―
«Налего? Где? Што там такое?»―
«Ну, что бы ни было, гляди...
В той кучке, видиш? впереди,
Там, где ещё в мундирах двое...
Вот, отошёл... вот боком стал...»
«Кто? толстой этот генерал?»
|
|
LIV.
And so it is her deep thoughts wander:
Far from society and from the ball,
But someone has fixed his eyes upon her,
A stately and important general.
The aunts then nudge each other and wink,
And they prod Tanya with an elbow,
While each one whispers what each one thinks,
"Look there, on the left, just down below."
"On the left? But where? I cannot see it."
"Well, whatever it is, just look, just look...
In that group, do you see, in front of it,
Two, in uniforms, there, quick, quick!
Now he's walked off. Now sideways to you!"
"What? That huge general, fat, in blue?"
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
55.
Но здесь с победою поздравим
Татьяну милою мою,
И в сторону свой путь направим,
Чтоб не забыть, о ком пою...
Да кстати, здесь о том два слова:
Пою приятеля младого
И множество его причуд.
Благословый мой долгий труд,
О ты, эпическая муза!
И, верный посох мне ручив,
Не дай блуждать мне вкось и вкривь.
Довольно. С плеч долой обуза!
Я классицизму отдал честь:
Хоть поздно, а вступленье есть.
|
|
LV.
But here I must congratulate
My dear Tatyana for her luck,
Then turn aside and then make straight
The path, lest I forget the hero's fate...
So here some words are quite in order:
I sing a youth who used to wander
And all his various oddities.
Oh Muse, give blessing if you please
To this my epic enterprise,
And with your staff point out the way,
Lest wandering blindly I might stray.
Enough. The load falls from my shoulder!
To classicism, though late, some honour I'll show,
As you will have gathered from this intro.
|
