Eugene Onegin. Book I Stanzas 27-29.

Enter your search terms Submit search form

PUSHKIN'S POEMS

EUGENE ONEGIN

(In this edition he is called Yevgeny Onegin).

BOOK 1 STANZAS 27-29

The Russian text is printed both in image format, and as plain Russian script. Errors in the Image version I hope have been corrected in the plain text below. Two or three stanzas are printed on each page, with the English translation alongside.

У нас теперь не то в предмете:
Мы лучше поспешим на бал,
Куда стремглав в ямской карете
Уж мой Онегин поскакал.
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят:
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом;
По цельным окнам тени ходят,
Мелькают профили голов
И дам и модных чудаков.

XXVII

But that is not our topic now.
Far better it seems to hasten on
To the ball, where, in a hired carriage
Already Onegin has galloped headlong.
Before the darkened, murky houses,
Along the sleepy streets in rows
The twin lamps of the carriage throw
A cheerful and abundant light
And pour out rainbows on the snow.
The lampions scattered all around
Light up the large and splendid mansion;
Behind vast windows shadows move,
Profiles of heads flit by of sleek
Young women and fashionable freaks.

Вот наш герой подъехал к сеням;
Швейцара мимо он стрелой
Взлетел по мраморным ступеням,
Расправил волоса рукой,
Вошел. Полна народу зала;
Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;
Кругом и шум и теснота;
Бренчат кавалергарда шпоры;
Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры,
И ревом скрыпок заглушен
Ревнивый шепот модных жен.

XXVIII

And now our hero enters the hall,
Then past the porter like an arrow
He flies aloft by the marble stair
And with his hand adjusting his hair
He strides on in. The room is full.
Already the music wearily strains;
The crowd is occupied with the dancing;
The noise and crush are all around;
The cavalry guardsman's spurs are jingling;
And gentle ladies' legs are flying;
While, after their enchanting flight
Ardent and passionate glances are winging;
And totally drowned by the violins' screeching
Is the fashionable ladies' jealous whispering.

Во дни веселий и желаний
Я был от балов без ума:
Верней нет места для признаний
И для вручения письма.
О вы, почтенные супруги!
Вам предложу свои услуги;
Прошу мою заметить речь:
Я вас хочу предостеречь.
Вы также, маменьки, построже
За дочерьми смотрите вслед:
Держите прямо свой лорнет!
Не то... не то, избави боже!
Я это потому пишу,
Что уж давно я не грешу.

XXIX

In days of dreams and wild desire
I was of dances a frantic fan,
The surest place for love to conspire,
Or for a letter to pass from hand to hand.
And you, respected, watchful spouses,
I offer you my truest services,
I ask you to listen and pay attention:
For you I have an admonition.
You also, mothers, be more careful,
Your daughters you must supervise:
Make your lorgnette your second eyes!
Or else… or else, oh God, not this!
I only write about this now
As I gave up sinning long ago.

Enter your search terms Submit search form

Shakespeare's Sonnets

Copyright © 2001 - 2009 of this site belongs to Oxquarry Books Ltd.

У нас теперь не то в предмете: Мы лучше поспешим на бал, Куда стремглав в ямской карете Уж мой Онегин поскакал. Перед померкшими домами Вдоль сонной улицы рядами Двойные фонари карет Веселый изливают свет И радуги на снег наводят: Усеян плошками кругом, Блестит великолепный дом; По цельным окнам тени ходят, Мелькают профили голов И дам и модных чудаков.		XXVII But that is not our topic now. Far better it seems to hasten on To the ball, where, in a hired carriage Already Onegin has galloped headlong. Before the darkened, murky houses, Along the sleepy streets in rows The twin lamps of the carriage throw A cheerful and abundant light And pour out rainbows on the snow. The lampions scattered all around Light up the large and splendid mansion; Behind vast windows shadows move, Profiles of heads flit by of sleek Young women and fashionable freaks.
Вот наш герой подъехал к сеням; Швейцара мимо он стрелой Взлетел по мраморным ступеням, Расправил волоса рукой, Вошел. Полна народу зала; Музыка уж греметь устала; Толпа мазуркой занята; Кругом и шум и теснота; Бренчат кавалергарда шпоры; Летают ножки милых дам; По их пленительным следам Летают пламенные взоры, И ревом скрыпок заглушен Ревнивый шепот модных жен.		XXVIII And now our hero enters the hall, Then past the porter like an arrow He flies aloft by the marble stair And with his hand adjusting his hair He strides on in. The room is full. Already the music wearily strains; The crowd is occupied with the dancing; The noise and crush are all around; The cavalry guardsman's spurs are jingling; And gentle ladies' legs are flying; While, after their enchanting flight Ardent and passionate glances are winging; And totally drowned by the violins' screeching Is the fashionable ladies' jealous whispering.
Во дни веселий и желаний Я был от балов без ума: Верней нет места для признаний И для вручения письма. О вы, почтенные супруги! Вам предложу свои услуги; Прошу мою заметить речь: Я вас хочу предостеречь. Вы также, маменьки, построже За дочерьми смотрите вслед: Держите прямо свой лорнет! Не то... не то, избави боже! Я это потому пишу, Что уж давно я не грешу.		XXIX In days of dreams and wild desire I was of dances a frantic fan, The surest place for love to conspire, Or for a letter to pass from hand to hand. And you, respected, watchful spouses, I offer you my truest services, I ask you to listen and pay attention: For you I have an admonition. You also, mothers, be more careful, Your daughters you must supervise: Make your lorgnette your second eyes! Or else… or else, oh God, not this! I only write about this now As I gave up sinning long ago.