Pushkin's Eugene Onegin. Book III. Stanzas 19-21.

XIX

И вот ввели в семью чужую...
Да ты не слушаешь меня... -
"Ах, няня, няня, я тоскую,
Мне тошно, милая моя:
Я плакать, я рыдать готова!.."
- Дитя мое, ты нездорова;
Господь помилуй и спаси!
Чего ты хочешь, попроси...
Дай окроплю святой водою,
Ты вся горишь... - "Я не больна:
Я... знаешь, няня... влюблена"
- Дитя мое, господь с тобою! -
И няня девушку с мольбой
Крестила дряхлою рукой.

XIX

And so I was brought to a strange family…
But my dear, you are not listening to me…" -
"Ah, nanny, nanny, my heart is breaking,
I'm sick, my dearest nanny, dearest,
I want to cry, I want to sob!…" -
"My little one, you are not well;
Oh save us! Aid us, Lord above!
What do you want? Just say the word.
Let me just sprinkle holy water.
You're all in fever." - "I am not ill;
I'm… you know, nanny… I am in love." -
"My little one! Oh Lord, please save us!"
Then over the girl, while muttering a prayer
Her decrepit hand made a cross in the air.

XX

"Я влюблена", - шептала снова
Старушке с горестью она.
- Сердечный друг, ты нездорова. -
"Оставь меня: я влюблена".
И между тем луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны бледные красы,
И распущенные власы,
И капли слез, и на скамейке
Пред героиней молодой,
С платком на голове седой,
Старушку в длинной телогрейке
И все дремало в тишине
При вдохновительной луне.

XX

"I am in love", - whispered Tatyana again,
With grief in her voice, to the ancient woman.
"My sweetest dear, you are unwell." -
"Oh leave me nanny. I'm in love, in love."
Meanwhile the sad moon from above
Shone down and languidly illuminated
Tatyana's wan and pallid beauty,
And, hanging down, her tired, limp hair,
And her tear drops, and sitting on the chair
In front of our young heroine,
A kerchief bound around her head,
In a long warm jacket, the old beldame.
And all in the stillness was in a swoon
Under the inspiration of the moon.

XXI

И сердцем далеко носилась
Татьяна, смотря на луну...
Вдруг мысль в уме ее родилась...
"Поди, оставь меня одну.
Дай, няня, мне перо, бумагу,
Да стол подвинь; я скоро лягу;
Прости". И вот она одна.
Всё тихо. Светит ей луна.
Облокотясь, Татьяна пишет.
И всё Евгений на уме,
И в необдуманном письме
Любовь невинной девы дышет.
Письмо готово, сложено...
Татьяна! для кого ж оно?

XXI

Tatyana, gazing at the moon,
Was carried in thought far, far away…
Then suddenly an idea inside was sown…
"Go now, nanny, leave me alone;
But bring me some paper and a pen,
And move this table, I'll soon lie down;
Goodnight." And now, locked in seclusion,
Everything is silent. The moon gives light.
Leaning on her elbow Tatyana writes,
And Yevgeny is ever on her mind,
And in a simple, natural letter
There breathes a love of girlish innocence.
The letter is finished, folded, sealed.
For whom Tatyana? All will be revealed.

Lermontov

Other Pushkin

Onegin Book I

Shakespeare's Sonnets

Enter your search terms Submit search form

Copyright © 2001 - 2009 of this site belongs to Oxquarry Books Ltd.

XIX И вот ввели в семью чужую... Да ты не слушаешь меня... - "Ах, няня, няня, я тоскую, Мне тошно, милая моя: Я плакать, я рыдать готова!.." - Дитя мое, ты нездорова; Господь помилуй и спаси! Чего ты хочешь, попроси... Дай окроплю святой водою, Ты вся горишь... - "Я не больна: Я... знаешь, няня... влюблена" - Дитя мое, господь с тобою! - И няня девушку с мольбой Крестила дряхлою рукой.		XIX And so I was brought to a strange family… But my dear, you are not listening to me…" - "Ah, nanny, nanny, my heart is breaking, I'm sick, my dearest nanny, dearest, I want to cry, I want to sob!…" - "My little one, you are not well; Oh save us! Aid us, Lord above! What do you want? Just say the word. Let me just sprinkle holy water. You're all in fever." - "I am not ill; I'm… you know, nanny… I am in love." - "My little one! Oh Lord, please save us!" Then over the girl, while muttering a prayer Her decrepit hand made a cross in the air.
XX "Я влюблена", - шептала снова Старушке с горестью она. - Сердечный друг, ты нездорова. - "Оставь меня: я влюблена". И между тем луна сияла И томным светом озаряла Татьяны бледные красы, И распущенные власы, И капли слез, и на скамейке Пред героиней молодой, С платком на голове седой, Старушку в длинной телогрейке И все дремало в тишине При вдохновительной луне.		XX "I am in love", - whispered Tatyana again, With grief in her voice, to the ancient woman. "My sweetest dear, you are unwell." - "Oh leave me nanny. I'm in love, in love." Meanwhile the sad moon from above Shone down and languidly illuminated Tatyana's wan and pallid beauty, And, hanging down, her tired, limp hair, And her tear drops, and sitting on the chair In front of our young heroine, A kerchief bound around her head, In a long warm jacket, the old beldame. And all in the stillness was in a swoon Under the inspiration of the moon.
XXI И сердцем далеко носилась Татьяна, смотря на луну... Вдруг мысль в уме ее родилась... "Поди, оставь меня одну. Дай, няня, мне перо, бумагу, Да стол подвинь; я скоро лягу; Прости". И вот она одна. Всё тихо. Светит ей луна. Облокотясь, Татьяна пишет. И всё Евгений на уме, И в необдуманном письме Любовь невинной девы дышет. Письмо готово, сложено... Татьяна! для кого ж оно?		XXI Tatyana, gazing at the moon, Was carried in thought far, far away… Then suddenly an idea inside was sown… "Go now, nanny, leave me alone; But bring me some paper and a pen, And move this table, I'll soon lie down; Goodnight." And now, locked in seclusion, Everything is silent. The moon gives light. Leaning on her elbow Tatyana writes, And Yevgeny is ever on her mind, And in a simple, natural letter There breathes a love of girlish innocence. The letter is finished, folded, sealed. For whom Tatyana? All will be revealed.