Pushkin's Eugene Onegin. Book III. Tatyana's letter.

       Письмо Татьяны к Онегину

   Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи. Tatyana's letter to Onegin.

I write this to you - what more can be said?
What more can I add to that one fact?
For now I know it is in your power
To punish me contemptuously for this act.
But you, keeping for my unhappy lot
Even one drop of sympathy
Will not entirely abandon me.
At first I wished to remain silent;
Believe me, my shame, my agony,
You never ever would have heard.
As long as hope remained preserved

That rarely, even once a week,
I'd see you in our country house,
To hear your voice, to hear you speak,
To say a few words, and then, and then
To think, and think, and think again
All day, all night, until the next meeting.

Но говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

   Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.

But it is said you are unsociable,
And in this backwater all is tedious to you,
While we… well here we shine at nothing,
Although we're glad to welcome you.

Why did you come to visit us?
In this forgotten rural home
Your face I never would have known
Nor known this bitter suffering.
The fever of inexperience
In time (who can tell?) would have died down,
And I'd have found another lover,
Dear to my heart, to whom I'd be true,
And a loving wife, and virtuous mother.

   Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете...
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой...
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно... нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Another!… No, no one on this earth
Is there to whom I'd give my heart!
That is ordained by highest fate…
That is heaven's will - that I am yours;
My life till now was but a pledge,
Of meeting with you, a forward image;
You were sent by heaven of that I'm sure,
To the grave itself you are my saviour…
In dreams you have appeared to me,
Though yet unseen, I held you dear,
Your glance and strangeness tortured me,
To my soul your voice was loud and clear
From long ago… It was not a dream!
You came, and I knew that very instant,
I was struck dumb, my heart flared up,
And in my thoughts said "He is the one!"
Is it not true? I heard you often:
In the silence did you not speak to me,
Both when I helped the poor, and when
With prayer I sought to ease and soften
The pain inside my anguished head?
And at this very moment, is it not you,
Oh sweetest, lovely vision who
In the night's transparency flits by
And quietly nestles by the bed's head?
And you, who with love and rapturously
Whispered a word of hope to me?

Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это всё пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное...
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!

   Кончаю! Страшно перечесть...
Стыдом и страхом замираю...
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю...
Who are you, my guardian angel?
Or a wily devil, a tempter fatal?
Disperse these doubts, this agony.
Perhaps all this is nothingness,
A foolish mind's self-aberration,
And something other is fate's decree…
So be it! Whatever my destiny,
To you I give it from this day,
Before you the tears roll down my cheek,
And your protection I beseech…
For consider: here I am alone,
No one understands what I say,
My reason tortures me every day,
And silently I am doomed to perish.
You I await: With a single glance
Revive the hope that's in my heart,
Cut short this heavy dream I cherish,
Deserving, I know, reproach and scorn.

I finish - I tremble to read it through,
With shame and terror my heart sinks low,
But your honour is my guarantee
And to that I entrust my destiny.

Lermontov

Other Pushkin

Onegin Book I

Shakespeare's Sonnets

Enter your search terms Submit search form

Copyright © 2001 - 2009 of this site belongs to Oxquarry Books Ltd.

Письмо Татьяны к Онегину Я к вам пишу - чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле Меня презреньем наказать. Но вы, к моей несчастной доле Хоть каплю жалости храня, Вы не оставите меня. Сначала я молчать хотела; Поверьте: моего стыда Вы не узнали б никогда, Когда б надежду я имела Хоть редко, хоть в неделю раз В деревне нашей видеть вас, Чтоб только слышать ваши речи, Вам слово молвить, и потом Все думать, думать об одном И день и ночь до новой встречи.		*Tatyana's letter to Onegin.* I write this to you - what more can be said? What more can I add to that one fact? For now I know it is in your power To punish me contemptuously for this act. But you, keeping for my unhappy lot Even one drop of sympathy Will not entirely abandon me. At first I wished to remain silent; Believe me, my shame, my agony, You never ever would have heard. As long as hope remained preserved That rarely, even once a week, I'd see you in our country house, To hear your voice, to hear you speak, To say a few words, and then, and then To think, and think, and think again All day, all night, until the next meeting.
Но говорят, вы нелюдим; В глуши, в деревне всё вам скучно, А мы... ничем мы не блестим, Хоть вам и рады простодушно. Зачем вы посетили нас? В глуши забытого селенья Я никогда не знала б вас, Не знала б горького мученья. Души неопытной волненья Смирив со временем (как знать?), По сердцу я нашла бы друга, Была бы верная супруга И добродетельная мать.		But it is said you are unsociable, And in this backwater all is tedious to you, While we… well here we shine at nothing, Although we're glad to welcome you. Why did you come to visit us? In this forgotten rural home Your face I never would have known Nor known this bitter suffering. The fever of inexperience In time (who can tell?) would have died down, And I'd have found another lover, Dear to my heart, to whom I'd be true, And a loving wife, and virtuous mother.
Другой!.. Нет, никому на свете Не отдала бы сердца я! То в вышнем суждено совете... То воля неба: я твоя; Вся жизнь моя была залогом Свиданья верного с тобой; Я знаю, ты мне послан богом, До гроба ты хранитель мой... Ты в сновиденьях мне являлся, Незримый, ты мне был уж мил, Твой чудный взгляд меня томил, В душе твой голос раздавался Давно... нет, это был не сон! Ты чуть вошел, я вмиг узнала, Вся обомлела, запылала И в мыслях молвила: вот он! Не правда ль? я тебя слыхала: Ты говорил со мной в тиши, Когда я бедным помогала Или молитвой услаждала Тоску волнуемой души? И в это самое мгновенье Не ты ли, милое виденье, В прозрачной темноте мелькнул, Приникнул тихо к изголовью? Не ты ль, с отрадой и любовью, Слова надежды мне шепнул?		Another!… No, no one on this earth Is there to whom I'd give my heart! That is ordained by highest fate… That is heaven's will - that I am yours; My life till now was but a pledge, Of meeting with you, a forward image; You were sent by heaven of that I'm sure, To the grave itself you are my saviour… In dreams you have appeared to me, Though yet unseen, I held you dear, Your glance and strangeness tortured me, To my soul your voice was loud and clear From long ago… It was not a dream! You came, and I knew that very instant, I was struck dumb, my heart flared up, And in my thoughts said "He is the one!" Is it not true? I heard you often: In the silence did you not speak to me, Both when I helped the poor, and when With prayer I sought to ease and soften The pain inside my anguished head? And at this very moment, is it not you, Oh sweetest, lovely vision who In the night's transparency flits by And quietly nestles by the bed's head? And you, who with love and rapturously Whispered a word of hope to me?
Кто ты, мой ангел ли хранитель, Или коварный искуситель: Мои сомненья разреши. Быть может, это всё пустое, Обман неопытной души! И суждено совсем иное... Но так и быть! Судьбу мою Отныне я тебе вручаю, Перед тобою слезы лью, Твоей защиты умоляю... Вообрази: я здесь одна, Никто меня не понимает, Рассудок мой изнемогает, И молча гибнуть я должна. Я жду тебя: единым взором Надежды сердца оживи, Иль сон тяжелый перерви, Увы, заслуженным укором! Кончаю! Страшно перечесть... Стыдом и страхом замираю... Но мне порукой ваша честь, И смело ей себя вверяю...		Who are you, my guardian angel? Or a wily devil, a tempter fatal? Disperse these doubts, this agony. Perhaps all this is nothingness, A foolish mind's self-aberration, And something other is fate's decree… So be it! Whatever my destiny, To you I give it from this day, Before you the tears roll down my cheek, And your protection I beseech… For consider: here I am alone, No one understands what I say, My reason tortures me every day, And silently I am doomed to perish. You I await: With a single glance Revive the hope that's in my heart, Cut short this heavy dream I cherish, Deserving, I know, reproach and scorn. I finish - I tremble to read it through, With shame and terror my heart sinks low, But your honour is my guarantee And to that I entrust my destiny.